Игры, а которые мы играем.

Итак, это – первоначальный вариант «Игр, в которые мы играем». Действие начинается через две недели после сцены в прихожей, когда Гермиона заехала Драко в пах, и идет по совершенно иному сценарию.

Предупреждение – если вы считаете, что темы садизма, насилия, жестокости, депрессии, бредовых видений, безумия и смерти (я ничего не упустила?), затронутые в нижеследующем куске текста, могут испортить вам впечатление от предыдущих глав, то, пожалуйста, не читайте. Кроме того, рейтинг опять поднимается до NC-17.

В том же случае, если все это вас не смутило… наслаждайтесь!

Teneo somnio* – Путь, что ведет к безумию…

Смутные воспоминания о нежном влажном рте, сильных руках и мягкой обнаженной коже под пальцами, в конечном счете сливавшиеся в один будоражащий ком смутных, размытых эмоций и переживаний – вот все, что обычно оставалось у Гермионы наутро, но теперь, пока ночь еще длилась, она корчилась на простынях, тихо постанывая. Острые ощущения от твердых мускулов под гладкой кожей доставляли такое же удовольствие, как и ласка светлых прядей, иногда задевающих ее лицо. Взгляд темно-серых глаз скользил по телу, исчезая только для того, чтобы в следующий момент вернуться вновь, дразня и терзая еще больше. Он не говорил ни слова, но девушка и без этого знала, кто был с ней.

Драко Малфой.

Гермиона не помнила, как он оказался в ее кровати. Все, что она знала – это то, что ему не следовало здесь находиться… и что она скорее умрет, чем позволит ему уйти. Весь ее мир составляли вспышки удовольствия от прикосновений, случайные ночные шорохи и невнятный ритмичный рокот, похожий на шум океанских волн, мягко омывающий оба тела. Девушка вытянула руку и бездумно пробежала подушечками пальцев по позвоночнику ночного гостя, ощущая ответную дрожь… Внезапно в ее мир вторглась какая-то чуждая сила, разнося его вдребезги и возвращая к реальности…

- Гермиона! – шепотом прокричала Лаванда, тряся ее за плечо. – Проснись! Это всего лишь плохой сон!

Гермиона села в кровати, прижимая к груди простыню.

- Плохой сон? – она потрясла головой, пытаясь избавиться от тумана в голове. Не плохой… хороший… очень хороший… Очертания темной комнаты внезапно обрели резкость. Малфой… - Да, очень плохой сон, - вздохнула она и попробовала изобразить облегчение оттого, что наконец-то проснулась. На самом деле мускулы живота буквально сводило судорогой неудовлетворенного желания – настолько сильной, что Гермиона всерьез сомневалась, исчезнет ли та когда-нибудь вообще. Вряд ли. Но ощущения не были неприятными, совсем нет. Скорее наоборот…

- Что тебе снилось? – спросила Лаванда с зевком, ясно говорившим, что на самом деле ей нет до этого никакого дела, но не спросить было бы невежливо.

- Я не помню, - солгала Гермиона, наблюдая, как Лаванда заползает обратно под одеяло. Картины сна начали меркнуть, но она все еще помнила, в чьих объятиях находилась.

- О, ну тогда спокойной ночи, - слова растворились в сумраке комнаты, оставив Гермиону наедине с тишиной, окутывавшей ее подобно грозовой туче, полной потрескивающих молний. Девушка не могла заснуть снова. Она легла обратно, надеясь, что это поможет, но обнаружила, что не в силах держать глаза закрытыми дольше пары секунд. По доносившемуся до нее тихому посапыванию она поняла, что Лаванда уже заснула.

Через некоторое время Гермиона сдалась и села на кровати, обхватив колени руками. Сна не было ни в одном глазу. Казалось, каждый нерв ее тела был напряжен и чуть подергивался под кожей. Пот, выступивший во сне, медленно высыхал, оставляя неприятные ощущения. Затем она заметила, что ее белье тоже было липким и влажным.

Гермиона застонала и перевернулась на живот. Впрочем, через несколько минут девушка оставила все попытки устроиться поудобнее, поняв, что с каждым новым движением сон уходит все дальше, а томление в животе, одновременно тревожащее и приятное, становится все сильнее.

Наконец, она вылезла из кровати, и, захватив комплект чистого белья из ящика, направилась к ванной. Быстро приняв душ и переодевшись, Гермиона остановилась перед зеркалом. Бледное лицо с темными кругами под глазами, смотревшее на нее оттуда, могло скорее принадлежать наркоману, у которого только что вырвали из рук полный шприц, уже царапающий иглой кожу.

- Две недели… - она не могла поверить, что не спала как следует уже так долго. Почти с самого бала девушку посещали эти кошмары, от которых она каждый раз подскакивала среди ночи. Сегодня в первый раз проснулся кто-то еще. Гермиона была уверена, что, если все пойдет так и дальше, скоро вся школа будет знать, что она видит эти… кошмары.

Она потрогала пальцем мешки под глазами и заметила, что ее руки дрожат. Спать… если я не высплюсь в ближайшее время, то превращусь в живого зомби. Она проковыляла обратно в комнату и легла в кровать. Внутренности все еще горели, а разум одолевали жаркие, темные мысли.

В половине шестого она не выдержала и начала одеваться. Это не может быть естественным. Я должна найти способ немного поспать. Она пробормотала себе под нос что-то нелестное о «проклятом Малфое и его чертовой сексапильности» и направилась в библиотеку.

В субботу утром библиотека обычно была пуста, но миссис Пинс уже привыкла видеть здесь Гермиону в любое время суток. То есть так было раньше, когда девушка еще не начала уделять больше внимания своей внешности, чем учебе. Она не была в библиотеке уже целую вечность, и библиотекарша только потрясенно уставилась на девушку, когда та с недовольным видом прошла мимо нее по направлению к книжным шкафам в шесть часов утра.

Гермиона небрежно кивнула женщине и сразу прошла к дальним полкам, где стояли книги по знамениям, видениям и предсказаниям – той секции, в которую она когда-то поклялась не заходить никогда и ни за что.

- Ну-с, посмотрим, - пробормотала она, рассматривая корешки книг с полустершимися от времени буквами. - «Книга Грез: толкование и все, что вы хотели знать о грезах, но боялись спросить»… может быть… - она захватила книгу с собой, продолжая смотреть. – Сны о гоблинах, сны о гиппогрифах… нет, все не то… Ага. «Сны и сонные чары», - Гермиона взяла и эту книгу и пошла к столу.

Первое пособие было под завязку наполнено всяким вздором, и, мельком просмотрев его, Гермиона перешла ко второй книге. Там было гораздо больше интересного. Например, Без-Сонное зелье, позволяющее спать без сновидений, которое, оказывается, было настолько тривиальным, что любой мог подойти к мадам Помфри и получить порцию, независимо от того, нужно оно ему было или нет. Гермиона мысленно стукнула себя за то, что не додумалась обратиться к медсестре раньше, и продолжила чтение. Немного погодя она наткнулась на заклинание, отлично заменяющее зелье – позволяющее контролировать свои сны и казавшееся не таким уж сложным. Гермиона удовлетворенно вздохнула и пролистала книгу до конца, на всякий случай, но больше ничего не нашла.

На пути в больничное крыло Гермиона была занята придумыванием некой крайне запутанной истории о детском кошмаре, неожиданно вернувшемся и теперь преследующем ее по ночам. Что-нибудь банальное… скажем, острые зубы, большие собаки… Девушка была так занята своими мыслями, что не заметила, как дошла. На входе в больницу она столкнулась с мадам Помфри, спешившей куда-то со всех ног. Очевидно, в школе опять началась эпидемия угревой сыпи – почти все койки были заняты учениками, отходившими от попыток самостоятельно искоренить эту гадость у себя на лице. Медсестра умчалась прежде, чем Гермиона успела объяснить, что ей нужно, так что девушка осталась ни с чем.

- Ну вот, такая история пропала зря…

Она разочарованно поплелась обратно в башню Гриффиндора. Просто отличная история… только о чем она была?.. черт, это уже невыносимо! Гермиона широко зевнула и пробормотала пароль Даме в Розовом. Может быть, хоть теперь она сможет поспать. Перед глазами все плыло, а руки тряслись. Она наверняка выглядела ужасно.

Когда девушка добралась до кровати, она с наслаждением нырнула под мягкие простыни, чувствуя, что глаза уже закрываются. Сон пришел почти немедленно. И вместе с ним кошмары…

***

- Гермиона… - глубокий голос с мурлыкающими интонациями звал ее в глубь длинного темного коридора. Хотя нет, это был не коридор – место смутно напоминало ту залу, через которую они с Драко прошли после бала. В тенях что-то шевелилось, слышались обрывки фраз, произнесенные шелестящим шепотом, но девушка продолжала идти за звуком легкого дыхания и эхом шагов, не обращая ни на что внимания.

- Гермиона… - она задрожала, когда мурашки пробежали у нее по позвоночнику и исчезли в районе шеи, словно наэлектризовав волосы.

- Я здесь! – девушка перешла на бег. В груди разлилась сильная боль – боль, которая, как она знала, прекратится только тогда, когда она найдет владельца голоса.

- Ну же, Гермиона! Иди ко мне… - голос был настолько знаком… каждая клеточка ее тела кричала об этом, но звуки его имени дразняще танцевали где-то на краю сознания, не желая всплывать на поверхность.

- Подожди! Пожалуйста! – боль в груди усиливалась. Она больше не могла бежать, не могла идти. Воздуха не хватало, как будто кто-то оставил от ее легких только половину.

- Я не могу… - она упала на колени. – Пожалуйста, ты нужен мне… вернись… не уходи… не оставляй меня здесь… - Гермиона уже задыхалась от душивших ее рыданий. Слабый огонек, возникший невдалеке, вновь дал ей надежду. Девушка с трудом поднялась на ноги и пошла по направлению к свету, по направлению к… двери.

- Гермиона… - голос доносился прямо из-за двери. Она тянула. Она толкала. Боль в груди стала уже почти невыносимой. Гермиона вновь упала на колени и привалилась к стене, всхлипывая.

- Время пришло, Гермиона…

- Но я не могу… - прорыдала девушка. Она чувствовала себя такой маленькой и жалкой в этой большой комнате, рядом с тяжелой дверью. – Мне больно… ты должен помочь мне… пожалуйста, я про… прошу тебя… - после того, как она произнесла эти слова, Гермиона ощутила рядом чье-то присутствие. Рука незнакомца схватилась за воротник ее пеньюара (хм, разве у нее когда-то был пеньюар?) и подняла на уровень его глаз.

- Малфой? – задохнулась Гермиона лишь наполовину удивленно. Она схватила его за руки. – Пожалуйста… помоги мне открыть дверь… я должна… я должна пройти. Он ждет меня, я должна пройти… о боже, как больно… - она почти теряла сознание. Периферийное зрение отказывало, и мир сузился до лица Драко, его серебряных глаз и жестко сжатых губ.

- Я не собираюсь помогать тебе, Гермиона… Что? Он только что назвал меня по имени? Иначе пропадет вся забава, - он наклонился ближе, но лицо Гермионы было залито слезами, и черты его лица расплывались. – Гермиона… - тот голос… это был Драко.

- Драко, - всхлипнула она.

- Если ты хочешь, чтобы это прекратилось, тебе придется прийти и попросить.… Приди, и все закончится. Если ты попросишь… нет, если ты умолишь меня прекратить. Я – единственный… - он легко прикоснулся к ее губам своими, и боль немедленно отступила. Гермиона немедленно вцепилась в него, пытаясь слиться в Драко в одно целое, раствориться в нем, только чтобы боль не возвращалась.

Как только она начала приходить в себя и почувствовала прилив сил, Драко оттолкнул ее, и боль охватила Гермиону с удвоенной силой.

- Нет… - простонала девушка.

- Время пришло, Гермиона. Приди и попроси. Гермиона… - голос Драко в ее ушах звучал одновременно и нежно, и властно, понемногу стихая…

***

Гермиона подскочила в кровати и обнаружила, что в камине ревел огонь, кровати ее соседок по комнате были пусты, а на ее лице медленно высыхали слезы.

- Опять! – завопила она. – Я больше не выдержу! Хватит!

По крайней мере, этот сон не походил на остальные. С другой стороны, в чем-то он был еще хуже. Ей ненавистна была сама мысль о том, что она умоляла Малфоя о чем-то, даже если это был всего лишь сон.

Гермиона провела большую часть дня, слоняясь по Общей Гостиной и разучивая заклинание, которое намеревалась применить перед отходом ко сну. К шести вечера она уже едва могла передвигаться. Гермиона знала, что выглядела изможденной, и что большинство других гриффиндорцев избегало ее. Она не обвиняла их. В последнее время она действительно находилась на грани срыва – постоянно сердитая, нервная и усталая. И во всем этом был виноват Малфой.

Когда она, сидя в кресле около камина, перечитывала заклинание в последний раз, к ней, нерешительно улыбаясь, подошли Гарри и Рон. Девушка немедленно почувствовала прилив раскаяния оттого, что полностью игнорировала их последние две недели и на этот раз настоящую, а не иллюзорную, боль в груди при мысли об их испорченных отношениях.

- Привет, Гермиона, как ты? – обеспокоено спросил Гарри после того, как убедился, что она не собирается откусывать им головы прямо сейчас. 

- Да, - поддержал его Рон, - мы в последнее время очень редко виделись, и ты не очень хорошо выглядишь.

Гарри пихнул его в бок и сердито шикнул.

- Я знаю. Простите, что так надолго пропала, правда. Я занималась одним… исследованием, - начала объяснять Гермиона, смотря в книгу, но не различая ни одной буквы.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – немедленно спросил Гарри.

- Не думаю. Я просто не очень хорошо себя чувствую в последнее время, - Гермиона неопределенно пожала плечами.

- Это не угревая сыпь, нет? – спросил Рон со слабой улыбкой.

- Нет, - Гермиона улыбнулась в ответ. – Как же я по вам скучала, - рассмеялась девушка, и оба гриффиндорца подошли поближе, чтобы обнять ее. Гермиона не смогла сдержать слез. Она и не осознавала, сколько ненависти, страха и боли она носила в себе все это время – до тех пор, пока не выпустила все это наружу со слезами, обнимая своих друзей. Облегчение и спокойствие волной разливались по ее телу, расслабляя напряженные нервы и отгоняя усталость.

- Мы тоже скучали по тебе, Герми, - прошептал Рон ей на ухо. Гарри, молчаливо соглашаясь, притянул ее к себе еще ближе. Им явно становилось тесно в углу около камина. В конце концов девушка почувствовала, что задыхается.

- Ладно, ладно, - рассмеялась она, - пустите, вы меня задушите.

Друзья неохотно повиновались. Книга с заклинанием упала с колен Гермионы и осталась валяться на полу, забытая, пока девушка еще раз обняла поочередно обоих мальчиков. Казалось, краски окружающего мира стали ярче, когда она наконец оторвалась от них, вытирая слезы радости. Удивительно, какими они были приятными…

Все еще посмеиваясь, Гермиона наклонилась за книгой. Та лежала на полу, раскрытая на титульном листе. Девушка прочитала свое имя и дату выдачи книги… и оцепенела, когда увидела имя, значившееся выше. Драко Малфой. Примерно две недели назад.

***

Если Рона и Гарри когда-нибудь и ставили в тупик внезапные перемены в настроении их подруги, то все, случавшееся раньше, не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло после того, как она подняла книгу. Друзья думали, что дела пошли на лад, что Гермиона вновь стала похожей на их прежнюю знакомую, с новым имиджем или без него, но неожиданно в нее словно демон вселился. Лицо девушки грозно потемнело, руки сжались в кулаки, и она пулей вылетела из комнаты, даже не попрощавшись, унося с собой книгу. Прежде, чем ее шаги на лестнице окончательно стихли, до них донеслось несколько сочных выражений, воспитанной девушке совершенно не подобающих.

Они обескуражено пожали плечами и сочли за лучшее убраться в свою комнату, бормоча под нос что-то об «этих вздорных девчонках».

Гермиона же, напротив, сидеть на месте не собиралась. Ругаясь на чем свет стоит, она мерила шагами пустую спальню девочек. Все ее проклятия были направлены на одного чрезвычайно невезучего шестикурсника из Слизерина. Ну конечно же! Она должна была догадаться раньше! Малфой находился не только в ее снах, но и за ними! Она испытывала желание хорошенько побиться головой об стену за то, что не сообразила этого с самого начала, но у нее было оправдание – хроническая нехватка сна все последнее время. Так что вместо этого она лучше разобьет об стену его голову… сразу после изощренных пыток, конечно, несколько видов которых она уже успела придумать. 

Ненависть, уходившая из нее, когда Гермиона обнимала своих друзей, вернулась с удвоенной силой после того, как девушка осознала смысл того, что Малфой читал эту книгу перед ней. Заклинание, которое она выучила, действовало в обе стороны. Вы могли использовать его как для того, чтобы не допускать кошмары к себе в сон, так и для того, чтобы контролировать сны других людей. Малфой, должно быть, использовал его каждую ночь все последние две недели. Все те хлопоты, в которые он ввязался, чтобы проделать это, могли бы даже льстить, если бы Гермиона не знала, что Драко стремился только удовлетворить свою извращенную жажду мести.

Ярость, истощение и вязнущая на зубах горечь отравляли каждую мысль Гермионы, понемногу сводя ее с ума. Она так устала… если бы она могла спокойно поспать, хоть немного… Но нет – теперь Гермиона собиралась заставить Малфоя заплатить за все. На свое счастье, Лаванда и Парвати все еще были на обеде. Косолапу, который вздумал подремать на крышке ее чемодана, повезло меньше. Гермиона, находившаяся на тропе войны, не склонна была проявлять снисхождение ни к кому – и кот с возмущенным шипением отлетел в сторону кровати. Девушка начала рыться в своих вещах, разбрасывая их по всей комнате и сопровождая появление каждой все новыми проклятиями в адрес Драко Малфоя.

Его имя штормовым ветром ревело в голове и серной кислотой разъедало губы. О, как она ненавидела этого слизеринского ублюдка! Последние остатки разума и здравого смысла вылетели из головы, уступая место разрастающемуся безумию.

Наконец, она нашла те вещи, которые искала, и быстро переоделась. Черный лифчик, черные трусики, плеть и черный комплект чулок вместе с поясом. Подарок от Рэнди, полученный совиной почтой с неделю назад. Записка, приложенная к свертку из леопардовой тисненой бумаги, гласила:

Дорогая Гермиона,

Я просто подумал, что это могло бы тебе пригодиться – как знак окончания Школы Рэнди Джайлза Для Якобы Невинных, Несовершеннолетних Лисиц. Надеюсь, что все это еще долго пролежит без дела, но на всякий случай…

С любовью,

Рэнди.

Тогда она рассмеялась – и это был первый искренний смех за все время, прошедшее с того злополучного бала. Теперь это уже не казалось ей таким забавным. Гермиона переоделась в откровенное белье, заметив, что ее смех звучит уже почти истерически. Не то чтобы ее это заботило. Она дала Малфою шанс забыть его глупую шутку и успокоиться, но, очевидно, он не был настроен сдаваться. Он начал войну, и теперь, когда Гермиона знала, что именно он бросал гранаты в ее окопы, она была готова дать отпор. Он хочет войны – отлично, он ее получит. Вот только победы Малфою не видать, даже если он продолжит терзать ее своими извращенными снами еще пару тысяч лет.

После того, как она натянула чулки, Гермиона захватила с кровати пару туфель на высоких каблуках, остальную одежду и палочку. Затем она прошла в ванную и встала перед зеркалом, расчесываясь и подправляя макияж. Когда Гермиона, наконец, отошла от него на шаг, оттуда на нее смотрела привлекательная девушка по крайней мере двадцати лет, с написанной на лице решимостью и лихорадочно горящими глазами.

Удовлетворенно вздохнув, Гермиона взяла одежду, палочку и пошла к выходу. Прикоснувшись к холодному металлу дверной ручки, она внезапно поняла, что не выработала ни схемы нападения, ни плана защиты. Что, если она замахнулась на то, с чем не справится?

 Ладно, думай, Гермиона, думай… сказала она сама себе. Сначала нужно заставить этого слизеринского ублюдка убраться из твоих снов. Как? Забраться в его сон и еще раз пнуть его под яйца. Очевидно, в первый раз до него не дошло. Так. И что потом? На этом все мысли обрывались. Гермиона знала одно – ей хотелось устроить ему настоящую пытку, не только физическую, но и добраться до мыслей, чувств, эмоций, истерзать саму душу… Ей хотелось, чтобы он испытал все, что только возможно вообразить. Думай, думай… она металась по комнате, небрежно закинув одежду на плечо и крепко зажав палочку в кулаке.

Ладно. Чего хочет он? Она обдумала этот вопрос. Сначала – свет, игривые видения, концентрировавшие все ее внимание на нем, потом – изматывающие сексуальные фантазии, и, наконец, сегодня – попытка сломить ее волю.

Обдумывание снов заставило Гермиону немного заколебаться. Она вообще знала, во что впутывалась? Одно воспоминание о тех видениях заставляло ее внутренности сворачиваться в один дрожащий комок и пробуждало к жизни отчаянное, опустошающее желание. И это утро… она чувствовала себя такой беспомощной, такой зависимой от его милосердия… действительно отвратительные ощущения, но девушка все еще не могла побороть искушения просто пойти к Драко и сделать все, о чем он ей говорил. У него было все, что ей нужно… если бы только…

- Нет! Прекрати! – закричала она и спрятала лицо в ладонях. Она заглушала это желание с самого утра, но в первый раз мысль о том, чтобы подчиниться желаниям Малфоя, всплыла на поверхность. Почему-то он и правда оказывал не нее огромное влияние. Несмотря на ненависть и отвращение, охватывающие ее каждый раз, когда она вспоминала все, что он сделал ей и ее друзьям в прошлом, и о той глупой игре, которую затеял сейчас, Гермиона не могла не признать, что Драко сумел получить над ней странную власть.

Все равно у него ничего не получится… Гермиона была не настолько глупа, чтобы отрицать очевидное, но это только еще сильнее разожгло ее гнев. Она понятия не имела, как сильно эти сны успели отравить ее душу. Готова ли она была к открытому столкновению? Вряд ли. Драко был слишком уж уверен в себе. Единственное ее преимущество – это элемент неожиданности. Только так она сумела бы использовать заклинание Драко против него самого, забраться внутрь сознания слизеринца даже без его ведома. Выведать его слабости, а потом заронить к нему в душу хоть небольшое сомнение в своих силах. Тогда… тогда она сможет диктовать свои правила. Что ж, этот план не хуже любого другого… а остальное можно обдумать и потом.

Гермиона расчистила место в середине комнаты и шлепнулась на пол, сев в позу лотоса и зажав палочку в одной руке. Может, это выглядело и не очень женственно, но, с другой стороны, сейчас она ощущала себя скорее бешеным крокодилом, чем леди. Девушка глубоко вздохнула и попыталась сконцентрироваться на заклинании. За этот день она перечитывала инструкцию по наложению чар столько раз, что нужная страница как наяву стояла у нее перед глазами. Гермиона попыталась мысленно нащупать разум Малфоя. После нескольких неудачных попыток она, наконец, смогла достаточно успокоиться, чтобы концентрация стала полной.

Почти немедленно по телу пробежали мурашки и она ощутила присутствие Малфоя – где-то к северу от башни Гриффиндора. Наверное, общая гостиная Слизерина… Затем девушка сосредоточилась на создании Сферы, Пленяющей Грезы… ну, терминология явно оставляла желать лучшего, но зато серебристый шар, окружающий Малфоя, Гермиона представила себе очень четко. Сфера должна была оставаться там все время, пока Малфой не отправится ко сну – тогда она пленит его сны, заманит их в иллюзорный капкан и оставит на ладони ее разума… Черт, ну и каша была в голове у автора этой книжицы!

К счастью для Гермионы, Малфой не собирался долго засиживаться в гостиной. В последнее время то, что девушка была утомлена, заметили все, и он не хотел, чтобы ей удалось поспать без его «помощи» хоть немного, отправившись в кровать пораньше.

Ты не дурак, Малфой. Я должна это признать. Ты дерзкий, самоуверенный, высокомерный сукин сын, но ты не глуп. Гермиона пронаблюдала, как он устраивается на полу, готовясь начать колдовство. Затем она почувствовала, как его воля тянется к ней, и увела ее с правильного пути, подсунув образ самой себя, лежащей в кровати и пытающейся заснуть.

Было дьявольски трудно одновременно и воображать себя истощенной и засыпающей, и отстраненно наблюдать за всем происходящим, пытаясь не поддаться власти чар, но Гермиона справилась. Она почувствовала, что Малфой начал произносить заклинание, и увидела, как его собственная Сфера охватила ее воображаемое тело и приближается к ней самой. Гермионе пришлось приложить все силы, чтобы увернуться от ее щупалец.

Однако казалось, что Малфой был успешно одурачен созданной ей иллюзией и излишних усилий прилагать не собирался. Когда он закончил с установлением контроля и перешел непосредственно к управлению снами, Гермионе оставалось только закрыть глаза и наблюдать, как перед ней, как в телевизоре, проходят картины ее сегодняшнего видения. Очаровательно. На этот раз девушка контролировала себя, поэтому насылаемые Малфоем сны не имели над ней никакой власти. Сегодняшний кошмар мало чем отличался от прошлого раза. Опять коридор, тьма, шепот и боль в груди. Гермиона вновь начала сосредотачиваться на местонахождении самого Малфоя. Похоже, что, запустив процесс, он собирался лечь в кровать и хорошо поспать. Черта с два. Не теперь, когда она уже разобралась, как действует это заклинание. Все было достаточно просто, на самом деле, только тот факт, что она одновременно мучилась в кошмарах, сидела на полу в комнате и мысленно рыскала по замку в поисках присутствия Малфоя, вызывало ощущение раздвоения личности. Или скорее растроения? От попыток все это проанализировать уже начинала болеть голова. Гермиона вернулась в свое сновидение – как раз в тот момент, когда она-иллюзия обессилено сползала на пол, не в состоянии ни открыть дверь, ни справиться с болью.

Гермиона вздрогнула от того, насколько маленькой и жалкой она выглядела во сне. Такая беспомощная, такая уязвимая… именно такая, какой ее хотел видеть Малфой… Девушка почувствовала, как новая волна гнева поднимается в груди. Я покажу тебе, кто из нас двоих маленький и жалкий… она взяла свое поведение во сне под контроль, встала, не чувствуя больше боли и помня, что все это только иллюзия, подошла к двери и одним рывком распахнула ее. За ней не было ничего. Только черная дыра, заполненная серым дымом.

***

Ей повезло, что в этот момент Драко уже спал, иначе он бы обязательно заметил изменение в сценарии. Чувствуя полное удовлетворение оттого, что сорвала ему хотя бы концовку представления, Гермиона сосредоточилась, отодвигая клубы серого дыма в небытие и вновь нащупывая сознание Малфоя. Ее Сфера все еще окутывала спящего слизеринца, плавая вокруг и ожидая ее приказаний.

- Teneo Somnio! – резко произнесла Гермиона и увидела, как Сфера сжалась, облепляя Малфоя, словно невидимой пленкой. Внезапно она почувствовала, что падает в озеро розового, серого и серебряного, проваливаясь внутрь сна Драко. У Гермионы не было никакого предварительного сценария, поэтому ей, очевидно, придется изобретать что-то на ходу. Что ж, так только веселее… Девушка огляделась. Дело, похоже, происходило на уроке Зелий, только Драко – более взрослая, высокая и мускулистая версия себя самого – был преподавателем, а не учеником.

Гермиона улыбнулась и спокойно села рядом с Блейз Забини, слизеринцем. После того, как девушка немного освоилась (что не вызвало особых трудностей, хотя окружающее и казалось странным – все было почти привычным, но перевернутым с ног на голову… например, мраморная статуя Снейпа, стоящая на преподавательском столе и угрожающе вопящая по поводу того, что ее никто не слушал… может, это значило, что в реальной жизни Малфой втайне боготворил Снейпа?), она начала подстраивать события, могущие привлечь внимание профессора Малфоя.

Очень удобным было то, что люди в классе замечали и ее, и то, что она делала, только тогда, когда Гермиона этого хотела. То, что она контролировала здесь все и вся, включая даже Драко, вызвало у девушки широченную ухмылку. Она вскочила сначала на парту, а потом перебралась на стол к Снейпу.

- Простите, профессор, но вы были очень плохим мальчиком, и теперь вам пора откланяться, - прошептала она на ухо статуе и столкнула ее на пол. Никто в классе ничего не заметил – все, включая Малфоя, были слишком заняты созерцанием бессмысленных слов, возникающих из воздуха прямо в центре комнаты.

Статуя упала с негромким вскриком, и, когда коснулась пола, не разбилась, а просто провалилась сквозь него… словно утонула.

- Эй! – профессор Малфой наконец ее заметил. – Немедленно сядьте обратно, мисс Грейнджер! Вы не имеет права так обращаться с профессором Снейпом! – он замахал палочкой в воздухе. - Он очень хрупок, разве вы не видите? – Малфой указал на пол. – Очень хрупок!

- Упс… - с усмешкой сказала Гермиона и перескочила с преподавательского стола обратно на свою парту.

- Что вы здесь делаете, в любом случае? – требовательно спросил он. – Этот урок – только для мальчиков.

Гермиона оглянулась и заметила в комнате еще несколько девочек, но ничего не сказала.

- Я требую, чтобы вы немедленно ушли! – завопил он с интонациями профессора Снейпа.

-Окей, - сказала она с невинной улыбкой и уселась на парту. – Так лучше?

- Намного, - ворчливо ответил Малфой и вернулся к уроку. Что бы он ни рассказывал классу, это определенно не имело никакого отношения к Зельям.

- Блейз! – прошептала Гермиона и поманила слизеринца пальцем. – Я хочу тебя. Иди сюда! – тот с готовностью подчинился, сально усмехаясь.

Девушка начала снимать с себя хогвартсовскую форму, подавая пример слизеринцу, который начал делать то же самое. Когда они оба остались только в клоунских костюмах (не спрашивайте, откуда и почему!;), то, смеясь, повалились на парту и начали целоваться. Малфой и на этот раз был единственным, заметившим их поведение.

- Что вы делаете? И почему не делаете конспекты?.. – спросил он, остановившись рядом с их партой. – Ученики должны это делать, вы же знаете… - его голос замер, когда рука Блейза скользнула под гермионин свитер в яркий горошек.

- Я думал, что ученики должны таскать печенье и петь древние церковные гимны… - заметил Блейз, взяв небольшую передышку.

- Ну, да, но только на выходных, - сказал Малфой, чьи глаза медленно, но верно начали ползти на лоб, когда Гермиона и Блейз затеяли танец, очень похожий на то представление, которое она устроила с Шейлом на балу по случаю Хэллоуина. Потеряв дар речи, он только смотрел на странную пару в клоунских костюмах, при соприкосновении издающих странный звон, и бестолково открывал и закрывал рот.

Гермиона улыбнулась. Ее действительно радовал тот факт, что во сне она не могла ничего чувствовать. Все это действительно больше походило на телевизионную передачу, чем на реальную жизнь. Наверное, и к лучшему, потому что идея попробовать что бы то ни было с Блейзом Забини вызывала отвращение… хотя выражение лица Малфоя определенно стоило всех усилий.

Гермиона и Забини закончили танец в полном соответствии с бальным вариантом, а затем устроились на столе, продолжая целоваться. Выражение лица Малфоя тем временем менялось – от раздражения – к интересу, и затем – к медленной агонии. Гермиона громко застонала, когда Блейз пропустил ее волосы между пальцами и с удовлетворением отметила, что Малфой уже взмок.

Девушка рассмеялась и отпихнула Блейза от себя.

- Достаточно! – завопила она и ухватилась за Малфоя, толкая его обратно на кровать. Гермиона быстро приковала его руки к спинке кровати и привязала ноги к изножию шелковыми шарфами прежде, чем Малфой успел возразить.

Посмеиваясь, она устроилась у него на груди. Ее клоунский костюм превратился в обычный свитер и джинсы, кабинет Зелий – в школьный сад, в центре которого находилась двуспальная кровать из комнаты Малфоя. Вокруг не было ни души. Гермиона немного поиграла в ладушки с кем-то невидимым, а затем ласково улыбнулась Драко. В этот момент она заметила, что глаза слизеринца были не серыми, а зелеными. Точно такими же, как у Гарри Поттера.

- Ну и ну, Малфой… кто бы мог подумать? – она все еще смеялась. Все это было слишком забавно.

- Ты не должна меня связывать, - его голос звучал возмущенно, но в глазах блестел голод.

- Или что? Ты что, у нас тоже «хрупкий… очень хрупкий»? – она разорвала рубашку у него на груди. – О нет, Малфой! – с притворным беспокойством сказала Гермиона. – Кто-то нанес тебе сердечную рану!

В груди Драко, слегка покачиваясь, торчал узкий кинжал. Он вздрогнул от боли.

- Мне больно…

- Конечно, тебе больно, - Гермиона на миг рассмеялась, но потом вернула на лицо прежнюю, более спокойную улыбку. – Отныне тебе будет больно всегда. Постоянно. И с каждой минутой боль будет все усиливаться… и усиливаться… - Гермиона перешла на свистящий шепот, облизывая ухо Драко. Казалось, боль в груди и удовольствие от ее действий разрывали его пополам.

- Мне так жаль, Малфой. Жаль тебя…

- Нет, - ему это решительно не понравилось.

- Да… - прошипела девушка, перебирая его волосы.

- Тогда ладно, - покорно согласился Драко, наслаждаясь ощущениями.

- Думаю, я могла бы снять боль… если… - прошептала девушка, мягко лаская губами его щеку.

- Если…? – слабо отозвался он.

- Если ты… займешься… со мной… сексом… а потом… еще раз… и еще… - Гермиона выделяла каждую фразу все новым поцелуем.

- Я согласен! – быстро ответил слизеринец, затаив дыхание. – Что угодно… да… я хочу этого…

- Хорошо, - Гермиона встала на кровати и протянула руки. – Иди ко мне.

Драко рванулся вверх, но наручники держали крепко.

- Освободи меня, - с отчаянием в голосе попросил он.

- Нет.

- Но я не могу встать… я не могу… - Малфой пытался снова и снова, но ни наручники, ни узлы на шарфах не поддавались.

- Я жду… - певуче протянула Гермиона.

- Но… - из горла Малфоя вырвалось задушенное хныканье, когда он понял, что не сможет встать. Не сможет дотянуться до нее.

- Нет? – разочарованно спросила Гермиона. – О, ну тогда страдай… - девушка спрыгнула на пол и встала рядом с кроватью. Драко зашипел, когда боль стала нарастать. Гермиона завязала ему глаза черным шарфом, а затем медленно прокрутила кинжал в ране. Драко закричал, и она снова рассмеялась.

- Не могу сказать, что я разочарована. В любом случае, ты такой сопляк. И такой жалкий маленький хорек… - она хихикнула в последний раз и оставила его во тьме и боли.

***

Когда Гермиона открыла глаза, она ухмылялась до ушей. Одним прыжком она поднялась на ноги и переместилась к кровати.

- Получай, Малфой!

Она произнесла еще одно заклинание, на этот раз охраняющее ее собственный разум от любых посягательств, и провалилась в темноту без снов и видений.

***

- Не могу сказать, что я разочарована. В любом случае, ты такой сопляк…

Драко слышал голос Гермионы, но не мог увидеть ее. Грудь горела в огне, а все тело было словно покрыто потом и слизью. Грязный, липкий, скользкий…

- …и такой жалкий маленький хорек… - донеслось до него, и Гермиона ушла. Драко снова закричал, наполовину от гнева, наполовину – от нахлынувшего чувства утраты, и затем резко сел на кровати, посыпаясь.

Дышал он все еще тяжело, но боль ушла, оставив после себя только гнев. Кроме того, он мог с уверенностью сказать, что липкость была самой настоящей и что простыни определенно придется менять. Гнев от этого только усилился. Остаток ночи Драко провел, сначала стоя в душе, а потом бесконечно меряя шагами Общую Гостиную Слизерина. Завтра он собирался окончательно выбросить Гермиону Грейнджер из головы.

***

Итак, Драко провел остаток ночи на ногах, блуждая по подземельям Слизерина и строя один план за другим. Наверное, у него не получится убить ее… себе дороже и, в любом случае, так просто она не отделается… зато есть масса других способов. Если бы он только мог прекратить хотеть ее до звона в ушах и тумана в голове! Он боролся с этим уже несколько недель, начиная с того злополучного бала, когда она сначала раздразнила его, а потом оставила лежать на полу в холле. Этот сон только выпустил чудовище из клетки. Руки горели от желания – желания одновременно и удавить Гермиону, и сжать ее мягкую грудь. Драко никак не мог решить, чего ему хочется сильнее – переспать с Гермионой или бросить ее на съедение к вервольфам… пожалуй, лучше все-таки к вервольфам… но только после секса! Только один раз, чтобы выкинуть ее из головы, и плевать, если она будет против. В конце концов, всегда можно стереть память… хоть ему и не нравилась эта идея. Куда как лучше, если она до конца своей жалкой жизни запомнит, что он с ней сделает, но, если это позволяло избежать серьезных неприятностей… что ж, тогда придется просто напоминать ей об этом каждую ночь во сне…

Драко улыбнулся, следуя за гриффиндорскими первокурсниками к их башне. Если он не ошибался, а ошибался он редко, то Гермиона вчера ночью тоже спала препаршиво. Его ухмылка стала еще шире, когда он вспомнил, какой истощенной и доведенной до предела она выглядела после его двухнедельных экспериментов с некими чарами. Он был убежден, что Гермиона уже слишком вымоталась, чтобы сейчас оказать достойное сопротивление.

Тем временем он вместе с гриффиндорцами уже миновал несколько лестниц и коридоров, и, наконец, подошел к портрету жирной дамы в розовом платье отвратительного оттенка. Спрятавшись за выступом стены, он пронаблюдал, как после довольно-таки идиотского пароля («Утка-даун», надо запомнить на будущее) портрет качнулся в сторону и толпа гриффиндорцев втянулась внутрь прохода в стене.

Отступив еще дальше по боковому коридору, Драко приготовился к долгому ожиданию. Гермиона не спустилась на завтрак, но не может же она сидеть там весь день! Черт, как же он ненавидел ждать…

***

Когда звуки окружающего мира и ощущение тепла от толстого одеяла, в которое она завернулась почти с головой, проникли в спящее сознание Гермионы, девушка сладко потянулась и громко зевнула. Она спала всю ночь, без намека на кошмары, и теперь чувствовала себя просто превосходно. Позади спокойная ночь, а впереди спокойный, мирный воскресный де… о, стоп. Сначала – окончательное уничтожение Драко Малфоя, а уж потом – мирные, спокойные дни.

Гермиона вылезла из-под одеяла, все еще в своем вчерашнем наряде, и пошла в ванную. Посмотрев в зеркало, она обнаружила, что темные круги под глазами исчезли… конечно, если не считать черных разводов от размазавшейся туши. Столько усилий вчера… и ради кого? Гермиона залезла под горячий душ, затем снова натянула вчерашний комплект с чулками. Заново наложенная косметика, пара чистящих заклинаний на одежду – и никто не догадается, что под всем этим находится истинная Гермиона: привлекательная, слегка сумасшедшая и готовая к совращению.

Было уже довольно поздно, и большинство гриффиндорцев были уже на ногах, слоняясь по Башне. Кинув быстрый взгляд на солнечные часы в Общей Гостиной, Гермиона обнаружила, что была уже половина двенадцатого. Она, мягко говоря, опоздала на завтрак – скоро уже накроют ланч. В животе заурчало, и она направилась к выходу. Малфой Малфоем, но сначала нужно поесть.

***

Малфой в этот момент медленно, но верно приходил в бешенство. Он торчал в этом дурацком коридоре уже четыре с половиной часа, а Гермиона так и не появилась. Неужели эта тупая шлюшка еще не выяснила, что поспать ей так и не удастся? Чары наложены так, чтобы действовать 24 часа, сколько бы она не пыталась уснуть. Почему она до сих пор не сдается? В бессильной злобе он ударил кулаком об стену и почувствовал, как острая боль пронзила руку. Он умудрился содрать кожу с костяшек, да так, что из ссадин моментально начала сочиться кровь. Болело адски, но Драко это не волновало. Боль была чем-то, на чем можно было сосредоточиться, занять себя… Драко начал слизывать кровь с кулака, когда проход опять открылся, и та толстая розовая дура на портрете прощебетала, что кто-то сегодня выглядит намного лучше.

Драко выглянул из-за угла и обнаружил, что Гермиона сегодня действительно выглядела получше – отдохнувшей и даже почти спокойной, если бы не напряженный взгляд. Она что-то задумала... подумал Драко с презрительной усмешкой. Лучше всего положить всему конец именно теперь...

Он отступил в тень и подождал, когда она прошла мимо, а затем спокойно направился следом. Сейчас было уже почти время ланча, и он не хотел быть растоптанным направившимся на кормежку стадом гриффиндорцев. Кроме того, для того, что он задумал, требовалось уединение, а эта часть замка была Драко абсолютно неизвестна – кто знает, сумеет ли он добраться до подземелий после того, как закончит с ней здесь?

Как только они дошли до Главного Холла замка, Драко начал искать возможности заманить Гермиону в засаду. Главным препятствием было то, что вокруг было слишком многолюдно. Драко уже почти смирился с мыслью, что ему придется дождаться окончания ланча, когда Гермиона спокойно прошла мимо входа в Большой Зал и направилась дальше, в сторону кухни.

Идеально… в коридорах, ведущих к кухне, наверняка не было никого из учеников… а пустых классных комнат, напротив, имелось более чем достаточно.

***

Гермиона поняла, что за ней кто-то идет, примерно за пять секунд до того, как чужая рука зажала ей рот. Девушка не запаниковала – она знала и кто это был, и что ему было нужно. Единственным минусом здесь было то, что она так и не успела поесть.

Хотя ладно, я переживу… подумала она, для вида начиная сопротивляться.

***

Драко заподозрил, что что-то здесь не так, когда Гермиона начала сопротивляться только после небольшой паузы, но выкинул эту мысль из головы, швырнув девушку на пол и одним коротким заклинанием запирая дверь. Когда Гермиона посмотрела на него сквозь спутавшиеся волосы, упираясь руками в каменный пол, с ненавистью и страхом, плескавшимися в глазах, он почувствовал, как возбуждение опять просыпается, мешая думать.

- Малфой… - прошипела Гермиона. В голосе звенела только угроза, без малейшей примеси удивления. Не то чтобы его это поразило – в конце концов, Грейнджер могла быть магглорожденной сукой, но назвать ее дурой было нельзя. Естественно, она знала, что возмездие неминуемо последует.

- Грейнджер… - произнес он, убирая палочку обратно в карман. – Соскучилась? – спросил Драко с язвительной ухмылкой, наклоняясь к ней.

- Не сказала бы, - невозмутимо отозвалась Гермиона, садясь и начиная спокойно приводить в порядок одежду. – Я наслаждалась временем, проведенным вдали от тебя, но должна признать, что скоро собиралась найти тебя сама.

- Да что ты? – глаза Драко подозрительно сузились.

- Ага, - Гермиона улыбнулась и поднялась на ноги. Он быстро загородил ей проход к двери – просто на всякий случай. Заметив его маневр, Гермиона коротко рассмеялась, но продолжила отряхиваться. – Да, я… эээ… хотела принести извинения… тебе… за кое-какую ночь.

Гермиона не поднимала глаз, но ее голос звучал удивительно тихим и искренним. Что-то было не так. Тревога Драко стремительно возрастала. К этому времени она должна была бы уже швырнуть в меня парочку проклятий и потребовать, чтобы я немедленно оставил ее в покое… Драко скрестил руки на груди.

- Ты? Принести извинения мне? – он не поверил ей ни на секунду.

***